— Прими одну дозу нынче же вечером, — сказала Зейнаб. — После того как ты примешь эликсир еще раз завтра, ты будешь в полнейшей безопасности. Но нельзя пропускать ни единого дня! Сама я по прибытии в Кордову не выпью более ни капли, ведь, если я рожу калифу дитя, моя ценность в его глазах лишь возрастет, да и мое положение в гареме упрочится…
  Комплимент Мэдисона польстил самолюбию Айрис, но критическое замечание в адрес Монти разозлило.
  Ресторанчик был маленький — всего двенадцать столиков в нишах, и лишь три столика были заняты. Двое диамондианцев — низенький коренастый мужчина и стройная молодая женщина заняли места в стороне от остальных посетителей. Усевшись, Мортон улыбнулся Изолине.
    — Да, мы поймали несколько. Это оказались простые каменные обломки.
* * *
  — Я знаю, вы воспримете это нормально. Так что не пугайтесь. Вы и я, Питер, некоторым образом потусторонние существа.
  Хасдай понимающе кивнул:
  Два недавно бежавших от людей ягуара, великолепные трехлетние хищники, сейчас ползком пробирались вдоль оврага. Они подскочили, обернулись назад, потом снова начали взбираться на склон.

Повинуясь неведомой программе, заложенной в него чьей-то умной головой, приборчик еще раз изменил форму и, кажется, цвет, став неправильных очертаний цилиндром, а потом громко фукнул, будто бутылка шампанского, открытая неумелой рукой. Вздрогнув, Сергей выронил сильно нагревшийся предмет и подался в сторону, загораживая глаза рукавом, а безвольную, словно ватная кукла, Мэгги запихивая за спину. Ему почему-то показалось, что игрушка сейчас бабахнет, как неисправный взрывпакет или бракованная китайская шутиха.
  — Ты, конечно, не прочь заключить со мной сделку; думаешь, я смогу тебе помочь. Ведь до прибытия армии герцога еще есть время! А я смог бы поговорить с полковником Лангсдорфом. У капитана есть преимущества перед полковником...
  – Что ты готовишь? – спросила девушка. Кофе был черезчур горячим и чашку некуда было поставить, поэтому Айрис держала ее в руке и поджидала, пока напиток охладится.
  — Мне надо переодеться, — объявила она и заторопилась вверх по лестнице.
  — А до следующей темноты осталось тридцать стандартных дней. — Он задумчиво подергал ухо.
  Госсейн нанес удар в отвисшую челюсть и подхватил офицера во время падения. Он перенес бесчувственное тело на кушетку и быстро обыскал его, но не нашел ничего, кроме бластера в кобуре. Оглядевшись, он увидел, что вдоль дальней стены, в дополнение к обычной меблировке комнаты, стоят несколько кабин лифтов. Он сосчитал их.
  – Я с чертом разговаривал, – ответил я ему, и он сказал, что охотно мне верит.
  — Эй! Не МОЯ. Мне ничего не приходилось делать…

Весь ее.  Он над ней смеется! Он даже не посмотрел на нее! Едва взглянул. Она так старалась, и ради чего?
  – А главное, она не толстеет, – с нескрываемой завистью вздыхала Василиса. Она-то как раз набирала вес буквально от одного запаха выпечки.
  – Все ваши рекомендации опять сводятся к формированию планов учебного процесса. Это совсем не то, что я хотел бы услышать. Нам нужно не только обучать, но и воспитывать людей, – втолковывал адмирал руководителям групп. – Флоту нужны люди высоких моральных качеств, преданных делу и, если хотите, идейных. Да! Да! Нужна некая идея, как ни режет это в наше время слух. Идея, с помощью которой мы сможем сформировать действительно дееспособный флот, исключающий признаки разгильдяйства и карьеризма. На днях мне принесли один проект реформирования учебных подразделений. Не скажу, что он мне очень понравился, поскольку в нем предлагаются слишком уж революционные идеи, к которым даже я не готов. Но все-таки прошу ознакомиться. В этом проекте есть рациональное зерно. Завтра жду вас всех в это же время с рекомендациями по соединению учебного процесса с воспитательным и прошу хорошо продумать стратегию. Вопросы?
  Каждую ночь Яджина с Лией и четырьмя сопровождающими наведывались к графу. Его поили лекарствами, кормили, мыли, переодевали, меняли постель, меняли охрану… Двое наших парней постоянно находились при дяде, прячась в комнате, на случай, если злоумышленники все же надумают поторопить процесс. За недельку-две мы надеялись выйти на устроителей и как-то обезвредить.
  Сол прикинул, сколько времени ушло на философствование. Больше часа? Пять минут? Может быть и то, и другое. Стоит засыпать? Это в последние-то сутки… какая глупость, время так драгоценно. Надо искать выход. Испугаться не удалось. Остаётся размышлять. За что зацепиться в словах демона-холодильника? Как-то они проскользнули мимо памяти, эти слова. Сол ничего не запомнил. Так же ни одного факта, только болтовня.
  — Сирнан! Выходи на предельное ускорение! Приказываю атаковать!

  — Я не страдаю больше, чем ты. Но я знаю, что гнев не приведет ни к чему хорошему, независимо от того, джедай ты или нет.

…Как странно, думала Зейнаб: они с Каримом впервые за годы взглянули друг на друга, впервые заговорили, но так, словно и не расставались вовсе… Она любит его. А он? Мустафа говорил, что он не испытывал любви к Хатибе. Но любит ли он все еще ее, Зейнаб? И что, если все еще любит? Она принадлежит Нази. Кариму подыщут другую жену — это она знала наверное. Калиф захочет, чтобы князь Малики вступил в новый брак, чтобы зачал множество детей и продолжил род правителей умайядов… Надежды нет, думала она, втихомолку рыдая в крытых носилках.
  Она подняла взгляд вверх, на него, и странно улыбнулась. Сквозь грязевую маску блеснули зубы.
  Обняв ее сзади одной рукой за талию, он откинул в сторону ее шелковистые волосы, обнажая шею, Лорен вся замерла, когда его губы коснулись шеи и заскользили по направлению к уху, в то время как руки стали двигаться вверх.
  Проснулся Сол с ощущением, что именно сейчас и начинается настоящая работа. То ли опекуны подкинут задачку, то ли он сам обнаружит ближайшую угрозу человечеству. Действительно, то он в цейтноте мчался с одного убийства на другое, а то устроил себе каникулы на целых… Стоп!
  Начали просыпаться птицы, и скоро лес ожил. Прекрасный будет день, теплый и солнечный.
  Василисе сразу поплохело, причем вполне натурально. Она даже побледнеть ухитрилась, притворившись живым призраком и сравнявшись по цвету с Сенькой (когда он чистый). Я с совершенно серьезным видом кивнула, мол, так и будет, если она не одумается.
  Он понял. Ашаргин выставлялся на показ военным. Энро, должно быть, предполагал оппозицию со стороны высших офицеров, поэтому он давал им возможность посмотреть на принца Ашаргина, слабого и безвольного, и понять всю безнадежность рассчитывать на него — единственного, кто имел законные права на власть и народную поддержку.

– Просто я вспомнил слухи, что старик Рандольф украл армейское жалование во время войны. Не так давно об этом только и говорили. Нашлись даже простофили, которые напали на ранчо и перерыли все в поисках денег. Но ничего не нашли. Золотые монеты словно в воду канули. И никто их больше не видел.
  «Крайслер», оказавшийся при дневном свете вовсе не красным, а темно-вишневым «металликом», несся по прямому, как стрела, шоссе в направлении Атланты. Границу Джорджии путешественники пересекли уже часа полтора назад, поэтому пора было подыскивать место для остановки.
  – Мэг! А это еще что такое?..
  – Извините, господин Хайес, – несмело заговорил один из диспетчеров. – Ваши корабли подошли.
  Нику захотелось взять ее на руки, отнести на диван и забыться, залечивая руками и ртом раны, которые он сам нанес ей.
  – Зачем?
  При приближении он старался как можно меньше сообщаться с кораблем из страха что-нибудь выдать. Пока что не было никаких вызовов, никаких приказов изменить курс или поменять вектор. Палубный вахтенный грузовоза, должно быть, удовлетворился тем, что ему выдала система опознавания дропшипа.
  Джейн, которая уже неоднократно видела такие прыжки на экране телевизора, принялась слушать объяснения Сержа Ладина и вскоре они неслись через лунный кратер гигантскими, тридцатиметровыми прыжками. У Джейн только дух захватывало от таких прыжков, но и двигаясь таким удивительным способом, она продолжала допытываться:

Володя вылез из трамвая и направился в сторону храма. Он редко бывал здесь раньше, но ближайшая к дому церковь была закрыта и пока так и не перерегистрировалась в оккупационном штабе. Эта, должно быть, тоже, подумал тогда Володя. Но проверить, конечно, было надо. Володя дошел до церкви и с радостью и страхом – исповедаться всегда страшно, тем более в убийстве – обнаружил, что двери открыты, а изнутри доносятся звуки церковной службы. “Всем миром Господу помолимся!” – пел дьякон. “Господи, помилуй!” – откликались прихожане, которых, к слову, в храме было битком. Горели свечи. “Наверное, скоро заставят и службы вести на языке покорности”, – подумал Володя, вставая в очередь к исповеди. Чудо, что уже не заставили. Наконец подошел черед исповедаться Владимиру. Подавив внезапное острое желание бежать из храма и словно идя против течения, подошел Володя к старенькому, седому, но бодрому батюшке невысокого роста.
  — В каком смысле? — полюбопытствовала Таппенс.
  Император, затаив дыхание, следил за всеми его действиями с неизъяснимой печалью и особенно острым сейчас осознанием собственного одиночества и, что ли, потерянности какой-то, заполнившими его сердце.
  Королевич чуть не захлебнулся собственной злостью.
  — Хорошо, — воскликнул Холройд. — Скажи, чтобы они меня забрали этой ночью.
  – Возможно, вы правы. Но нас ждут, народ Аффена должен лучше узнать своего спасителя. Праздник – это только для обывателя, а для нас в это время полно работы.
  — Дурацкий вопрос, паренек, — ответил Кейси. — Мать Беттины — женщина, которую я люблю и любил все двадцать лет!
  Самым сложным в этой операции было скоординировать действия обоих шаттлов, и «Чжао» и «Субудая». Задержка с посадкой одного из шаттлов привела бы к тому, что воинские подразделения, высаженные другим кораблем, оказались бы без поддержки.

– Из-за них. Но ты не дергайся, скоро специалист по ним приедет.
  Жаркий соленый пот, сперва неспешно вызревывший у него на лбу крошечными капельками, теперь, когда капли выросли и отяжелели, обильно стекал, заливал глаза, и не было возможности его вытереть, потому что за другую сторону держался Женька, и отпустить рукоять — значит взвалить все на него одного. В ушах все громче стучала кровь, и Артем вспомнил, как, когда он был маленький, он любил принять какое-нибудь не очень удобное положение, чтобы услышать, как стучит у него в ушах — потому что это звук напоминал ему слаженный шаг строя солдат на параде… И можно было, закрыв глаза, представить себе, как верные дивизии, чеканя шаг, проходят мимо него, и каждый крайний в шеренге держит на него равнение… Как это было нарисовано в книжках про армию.
  Лори стиснула челюсти и сменила частоту.
  — Аррр! Вы что, собрались жить вечно, что ли?
  – Челтон! – крикнул Стингрей, склоняясь еще ближе и пытаясь нащупать пульс.
  Когда же Зейнаб и Ома появились поздним утром в бане, сопровождаемые принаряженным Наджой, наложницы разом перешли на шепот. На Зейнаб устремлены были тысячи жадных глаз. Она же с гордостью прошла меж оцепеневших кумушек, улыбаясь Обане, подобострастно кинувшейся навстречу новой фаворитке. Всем уже было известно, что калиф преподнес новой наложнице отборные меха и драгоценности — из тех, что прислал Донал Рай. О таком щедром подарке после первой же ночи в гареме не слыхивали… Женщины были потрясены.
  – Отойди, – подвинул меня в сторону королевич и рубанул сук мечом, отсекая ненужные ветки.
  – И где же ваш робот, доктор Харриман?

— Ты можешь идти первой. Вега даст тебе новую одежду.
  — Йуужань-вонги очень интересуются джедаями. Они не существуют в Силе, и никто из них не может чувствовать ее, однако, они видят, что Сила существует, видят, что мы можем делать с ее помощью. Они боятся нас… Над проблемой джедаев работают несколько сект формовщиков. Они узнали об Императоре, о Темной Стороне, о Вейланде, и они пришли сюда, чтобы найти то, что поможет им уничтожить джедаев.
  — Серж, давай, я налью тебе чего-нибудь? А?
  Свернув с тропинки, Беттина начала пробираться через густые заросли, перевитые лианами.
  — Чего вы, собственно, хотите от меня?

  — Потому я и подготовил множество вопросов. Я считал, что раз у нас хорошая подготовка, то мы смогли бы довольно легко понять это так же, как это делают дети.
  — Думаю, лучше перестрелять их всех, — фыркнул Гриффит. Он не видел ничего хорошего в создавшейся ситуации.

— Я практически не знаю города. Только один бар. “Пингвин”. Не знаю, понравится ли тебе там.
  – Джейн, у нас имеется в наличии двенадцать с половиной миллионов андроидов и лишь семь миллионов двести тысяч имеют андротела и находятся при деле в колониях, на борту "Уригленны" и на наших базах в космосе. Часть андроидов живут сейчас на Земле в семьях наших друзей, а вот остальные, к сожалению, вынуждены довольствоваться ролью обычных компьютеров. Поверьте мне, это для них не очень-то весело, но они чертовски терпеливые и понятливые ребята. Тот кристалломозг-мажордом, которому вы дали имя Элвис, был бы счастлив вновь стать полноценным андроидом, чтобы у него была хозяйка. Сейчас мы еще не живем по законам Интайра, а потому вынуждены отдавать андроидов тем людям, которые того желают или держим вдали от Земли. Поверьте мне, Джейн, андроиды отличные ребята и когда придет время, все они смогут, наконец, получить полные гражданские права, но только после того как мы сможем создать полноценное человеческое сообщество на своей собственной планете. На ней уже сейчас трудится отряд добровольцев-людей и вместе с ними три миллиона двести пятьдесят тысяч добровольцев из числа андроидов, но еще не скоро Новая Атлантида сможет принять первых колонистов из числа бывших интари. Мы ведь выбрали не самый удобный для заселения мир. Все лучшее мы отдаем Земле. Так вы согласны взять шефство над Элвисом, Джейн? По-моему, парень очень надеется на это и готов ради вас расшибиться в лепешку.
  Закончив заученную речь, пагр совершенно безразлично повернулся спиной к монитору и вернулся в зал. Он не знал, что его сообщение облетит в программе новостей всю Империю, как и кадры страшной бойни в космопорту. Ему было наплевать на это. Как и на десяток точно таких же инцидентов, ужасающих своей бескомпромиссной жестокостью, которые были зафиксированы в других провинциальных портах Империи. Пагр был создан для боя. Поэтому теперь он просто ждал, когда появится кто-то еще, кого надо будет убить, или когда ему придется погибнуть самому.
  – Расслабься. Успокойся, – говорил он, целуя ее шею.
  «Клевета! – вскинулся мертвец. – Он согласился совершенно добровольно!»
  — Давненько я не видела твоих слез, Феа, — бормотала она, — надеюсь, что скоро ты мне доставишь такое удовольствие.
  - Солдаты! - говорил плотный мужчина, с большой бородой и голубыми глазами. - Вы дети русского народа. Обеднял народ, забыт он, оставлен без защиты, без работы и хлеба. Вот он пошёл сегодня просить царя о помощи, а царь велит вам стрелять в него, убивать. У Троицкого моста - стреляли, убили не меньше сотни. Солдаты! Народ - отцы и братья ваши - хлопочет не только за себя, - а и за вас. Вас ставят против народа, толкают на отцеубийство, братоубийство. Подумайте! Разве вы не понимаете, что против себя идёте?
  Смерив их обоих суровым взглядом, Джейн вздохнула и промолчала. Ей было не по себе от того, что такие люди, как этот арабский шейх или её подруга вместе со своим мужем, высокопоставленным чиновником министерства иностранных дел Франции, мало того, что вели двойную жизнь и принимали участие в экзекуциях, проводимых Антикриминальным Трибуналом, так еще и ставили деньги на экзекуторов, как на каких-то призовых рысаков. Презрительно скривив губы, она поинтересовалась у Наташи:

Что беспокоило Кэкстона, так это мысль, что он все ещё мог в чем-то нуждаться. И вот потому он и был здесь. Он медленно сказал:
  Встретился Ким и с одним из своих товарищей по училищу, они только недавно получили назначение в тыловые части и считались техниками начального уровня, каковыми им надлежало быть еще не меньше года. По сравнению с ними Ким сделал стремительную карьеру, получая жалованье примерно в два раза больше, но после известных событий это обстоятельство волновало Кима как-то меньше всего.
  — Ну пехота, уважил, — наконец, сыто рыгнул Дуболом, — Такая жратва тут не часто обламывается.
  Казарма, к которой направлялся Эд, была размещена в просторном гроте, образовавшемся после того, как в этой части горы были выбраны все запасы лазурита. Грот начинался метрах в двадцати пяти от транспортной штольни, к нему вел не очень широкий проходческий штрек, который был перегорожен у самого входа массивной, стальной дверью и разделен перегородками из гофрированного металла на три помещения. Просунув в узкую щель зонд-перископ с объективом, Эд дал Джейн возможность рассмотреть что находится внутри. В первом помещении располагалась столовая, где ужинало пятеро террористов арабской наружности настолько уверенных в своей безопасности, что они даже не заперли дверь.
  Этого Госсейн не стал обсуждать в деталях. Он сообщил о последних событиях в Солнечной системе, «где, как я предполагаю, Лига имеет собственные интересы». Однако, чем пристальнее он всматривался в лицо собеседника, тем больше разочаровывался. Никаких признаков ноль-А не отразилось на лице секретаря Лиги. Им руководят чувства. Большая часть его действий и решений — это реакции, базирующиеся на эмоциональных установках, а не на ноль-А процессах.

  Оба АКИ были сброшены с шаттла во время замысловатого маневра, сообщившего им большую начальную скорость по направлению к планете.
  – Ты остаешься здесь, – приказал князь Сеньке. – Завтра с утра, самое позднее к вечеру здесь будет Степан с основными силами. Если мы не вернемся раньше, предупредишь их. А ты… – Он перевел тяжелый взгляд на меня.

Глава 13
  — Ты боишься их?
  Конечно, Карлос и Джо могут настелить пол, но купить приличную мебель и плиту она не может себе позволить. Необходимо было соблюдать строжайшую экономию. Нужно было ждать, пока она продаст скот, а потом уже покупать что-либо в хижину.
  Лидж спросила:
  — Нет, я уже позавтракал. Я иду на работу.
  Она в ужасе помотала головой.
  Зубцов, чувствуя, что краснеет от ловко поставленного вопроса, взял-таки себя в руки и высокомерно ответил:
  6

— Босс, так ты за ее план или нет? — спросила Вега. — Я получаю приказы от тебя, а не от нее.
  — Нет, Грей, позволь мне остаться с тобой…

  Хотела бы я посмотреть на эту нянюшку, которая о государстве так своеобразно печется, что сама подтолкнула бедного королевича на столь опасное предприятие. На месте короля, если бы узнала, убила бы.
  В дырку между тучками выглянула половинка луны и скупо осветила задний двор замка, куда выходило мое окно. Я рассеянно разглядывала открывшийся передо мной вид и тут заметила краем глаза еле заметную фигуру, отделившуюся от темной лесной полосы. Ее тут же поглотила тень вновь загородивших лунную дольку облаков.
  — Куда они их ведут? — поинтересовался вслух Грейсон.
  — Ты что? Свой миллион экономишь? — свирепо спросил Ха. — Или думаешь, что мы с Алленом бесполые? Даже на нашей памяти ты с одной подружкой пару дней провёл, а нам что — поститься? Не нравится — не участвуй в конкурсе. И даже в зеркальце потом можешь не смотреть.
  Он увидел чужаков, его недавних мучителей, которые медленно, осторожно приближались к кустарнику. Кента как ветром сдуло. Он скатился вниз с поразительной быстротой и совершенно бесшумно, а пока катился, сообразил: значит, это они изображали часовых на вышках! Должно быть, были уверены, что он знает дорогу к городу. Решили дать ему возможность уйти от них, чтобы незаметно последовать за ним, и таким образом помогли Кенту и сами вышли к городу.

— Сэр… Я…
  – Кто? – вскинул брови Зауэрвальд.
  – Не сомневайтесь, господин Антипов, я выйду из этого здания тогда, когда я этого пожелаю и пройду к машине именно тем путем, на котором мне никто не будет мешать. Поэтому сидите, не дергайтесь и берегите свое здоровье.
  — Что-нибудь еще? — сказал он. — Я жду условий, о которых вы упомянули.
  – Смущенная ведьма – зрелище оригинальное, – прокомментировал он.
  Мое любопытство когда-нибудь меня точно сгубит.
  – Какое здравое рассуждение. Здесь я с тобой полностью согласен. Но они выбрали из двух зол меньшее.
  – Пожалуйста! – Саманта дернула плечом. – Мы в Австралии всех называем по именам. Кроме разве что премьер-министра.

— О чем ты? — удивилась Беттина.
  – Нет. Я просто стараюсь уговорить тебя поспать и воспользоваться моими вещами.
  — Так, значит, они могут отпустить его?
  Он «запомнил» несколько важных зон на борту корабля и несколько источников энергии, после чего нажал кнопку, которая открывала одну из скользящих дверей, ведущих на нижнюю палубу. Он дал знак капитану идти вперед.
  — Я сбежала от тебя дважды, Тристан. И снова сделаю это!
  Когда Грейсон резко остановил своего «Беркута» перед длинным и низким строением с верандой, партизаны вышли посмотреть на прибытие шестерки наемных роботов. Все еще шел дождь, хотя ветер и гром прекратились. Работы велись уже полным ходом. Повстанцы и прибывшие раньше техи наемников возводили новое здание с помощью «Шершня» и еще двух роботов. Повстанцы, как обычно, на сто процентов использовали время ненастья. Судя по скорости работ, к тому моменту, когда солнце заглянет в деревню, здание будет готово и хорошо закамуфлировано.
  — Жалко, что он не захватил все четыре машины.
  Станнер издал короткий щебечущий звук. Оба офицера Дома Куриты беззвучно рухнули на крышу. Рэмедж перелез через парапет. Он увидел деревянную дверцу, ведущую в освещенную комнату внизу, но никаких солдат, офицеров или часовых не обнаружил. Обернувшись к товарищам, которые с нетерпением ждали его внизу под стеной, он подал знак.